Вечер. Блаженное спокойствие зародилось в каморке сантехников после многих дней безумия, причиной которого стал ежегодный аудит. Впервые за последние несколько недель Серов Трифон Тимофеевич был в прекрасном расположении духа, так как располагал достаточным количеством времени, чтобы расположиться в кресле с чашкой чего-нибудь вкусного, а то и с рюмкой чего-нибудь горячительного. Вдыхая аромат сладкого-пресладкого кофе, сдобренного хорошей порцией местного коньяка, он думать не думал о том, что все в этом мире быстротечно. Особенно блаженство. Особенно достаточное количество времени для кресла и кофе.
И словно подтверждая общепризнанный тезис, томную негу Трифона прервала та, кто делает это лучше всех — моя соседка Генриетта Иосифовна Штангенциркуль, которая вдруг ни с того ни с сего (по крайней мере так считает весь технический персонал ТСЖ-5) привнесла частичку общемировых стандартов качества в сугубо российское учреждение жилищно-коммунального толка.
— Приступим ко второй части нашего аудита, — буднично произнесла Генриетта, поправила воображаемые очки и не без удовольствия отметила, как Трифон поперхнулся кофе.
— Что значит «ко второй»? – в глазах нашего сантехника отчетливо читалась паника, граничащая с полнейшей апатией человека, смирившегося со своей судьбой во время урагана в пустынной степи Монголии. Если прищуриться и присмотреться еще внимательней, можно заметить, что правый глаз Серова дергается в полтора раз чаще, чем левый, который, в свою очередь, ровно в половину раза сильнее округляется. Применив все свое воображение, переместившись с помощью оного в ЖКС-5 и спустившись ниже по лицу Трифона, читатель сможет увидеть полуприкрытый или полуприоткрытый (кому как больше нравится) рот нашего доблестного сотрудника вантуза. Рот, который в данный момент являл собой средоточие удивления, обитель пораженческих настроений, цитадель мировой скорби и лежащую на боку букву «О» шрифта Arial Narrow.
Генриетта, в чьих руках были не только судьбы, чаяния данного учреждения, также в этих самых милых, белых, холеных и воспетых неизвестными поэтами ручках она держала листок бумаги формата А4 с планом, согласно которому предполагалось провести «вторую часть марлезонского балета», в простонародье именуемого аудитом. Потряся перед глазами у сантехника планом, она заставила эти самые глаза вернуться к своему обычному состоянию. Ненадолго.
— Господин Серов, первый этап предполагал проверку документации, эксплуатационного оборудования и техники, – мамзель Штангенциркуль таким образом пожала плечами, чтобы Трифон отчетливо мог прочесть в этом движении полное неудовлетворение данным этапом аудита. – Второй же направлен на выявление компетентности служащих. На проверку способности – вашей, товарищ сантехник, способности в первую очередь – принимать стратегические и тактические решения на основе различных фактов. Вот список вопросов, — Генриетта протянула лист, который еще совсем недавно нервически трясся перед глазами Серова.
Он с осторожностью, какую проявляет старая дева, передвигаясь по крохотной квартире с пятьюдесятью кошками, взял в руки вопросник, пробежал по нему взглядом сверху вниз, потом справа налево:
— «Как вы ограждаете потребителя от некачественного товара? Что вы делаете для того, чтобы товар в принципе не мог быть некачественным?» — зачитал Трифон и вопросительно уставился на Генриетту. — Какой товар? Это ТСЖ, а не бакалея.
— Трифон Тимофеевич, что у вас написано на дверце автомобиля?
— Ничего!
— Хм… Ну, ладно, — потерла переносицу аудитор. — А что написано на полицейской машине?
— ДПС? ГНР? — Трифон пожал плечами и на всякий случай заподозрил Генриетту Иосифовну в том, что у нее не все дома.
«Хм», — на этот раз подумала Штангенциркуль, но вслух невозмутимо добавила: — Я имею в виду американскую полицейскую машину.
— Служить и защищать, — устало ответил Трифон, который хоть и был не прочь посмотреть американские полицейские сериалы, но все равно совершенно не понимал к чему все эти вопросы.
— Служить – значит оказывать услугу. А услуга, как мы знаем, это нематериальный эквивалент товара, а ТСЖ — это служба,- голос Генриетты окрасился в тональность бабушки-лекторши из общества «Знание» разлива 1947 года. На счастье Трифона лекция оказалась короткой: всего семнадцать слов.
— Ну, допустим… – согласился сантехник, крайне удивив госпожу Штангенциркуль.
Не дав себе оправится от удивления, Генриетта, тем не менее, поспешила перебить сантехника и перебила ему хребет. Шучу, конечно. Она поспешила перебить Трифона, вернув его мысли к заданному ранее вопросу:
— Вот и скажите мне, как вы ограждаете потребителя от некачественного товара?
Трифон хотел ответить, что он прикладывает все силы, чтобы хорошо выполнять свою работу: от поиска пропавших в стоках колец до замены труб. И ответил бы, но Генриетта, опередив его желания, уже заполняла в бланк ответов следующее: «Некачественный товар не поставляется вследствие отсутствия какого бы то ни было товара».
— Но это же не правда! – задохнулся в возмущении сантехник, а Штангенциркуль на секунду подумала, стоит ли так эротично задыхающемуся мужчине делать искусственное дыхание. На секунду, потому что почти сразу же сама и исправила ситуацию, поставив рядом с ответом оценку «удовлетворительно», и тем самым нормализовав дыхательный процесс Серова.
— Следующий вопрос. «Строите ли вы свою работу по принципу процессного подхода, чтобы управлять ключевыми процессами через ключевые показатели?»
Выражение лица Трифона было красноречивей любых слов. Особенно в таком случае, когда слов вообще никаких не было ни в голове, ни на языке. Одна лишь выгнутая в двух местах бровь была вместилищем как минимум двух философских вопросов: «Шта?» и «Какого хрена?!» Вторая бровь не отставала в своих пантомимических потугах и являла на суд мирской полный коллапс деятельности центральной нервной системы.
Видимо, Генриетта и сама не совсем понимала то, о чем спрашивает этот вопрос, поэтому наобум вписала ответ «Не исключено».
В момент, когда госпожа аудитор дописывала последнюю букву, господин аудируемый собрал все свои мысли на вече, синод, форум и даже курултай. Затем в связи с этим изменился в лице, приобрел доселе невиданную именно сегодня дерзость черт и одухотворенность во взгляде. Не снимая этой личины, он уселся за древний, как Windows 95, компьютер и задал самый главный вопрос этой половины дня: «Требования к проводящему аудит». С быстротой среднестатистической бабушки, вышивающей на полотенце красного петушка, надежда в душе сантехника переростала в уверенность с легкой (поначалу) примесью бравады. Наконец, он поднял глаза на притихшую ко всеобщему удивлению Генриетту, которая смотрела в свой опросник и старалась придумать такой способ, чтобы сантехник попал в просак, а она оказалась молодец и чтобы честь ей хвала и дополнительная порция вкусных печенек. Тем временем Серов вопросил:
— Уважаемая Генриетта Иосифовна, как принимающая сторона, я обязан истребовать у вас документы, подтверждающие вашу компетентность для проведения аудита.
Генриетта сначала хотела ответить, что усы, лапы и хвост — вот ее документы, но передумала, потому что такой ответ ну совсем ни к селу ни к городу, а она — дама серьезная, практически суровая и несколько даже строгая. Поэтому одними глазами уточнила, о каких документах идет речь.
— Во-первых, аудитор обязан иметь высшее образование по одному из видов работ, — Серов воздел в потолок свой палец. Для большей значимости он еще этим пальцем и покрутил. Строго слева направо. — На сколько я знаю, а также знает весь наш многоквартирный дом, вы имеете два высших филологических образования, которые в свою очередь не имеют ни малейшего отношения к сантехнике и прочим плотницким и любым другим коммунальным работам. Значит, аудит проводить вы не имеете права.
— Опустите палец, Трифон Тимофеевич, — Штангенциркуль полезла в сумку и достала листок, на котором отчетливо читалось только «Высшие сантехнические курсы». Все остальное написано слишком мелко, чтобы автор смог разобрать и поведать вам, дорогие читатели. – Вообще-то, у меня есть университетский сертификат. В какой-то момент я заскучала и, если честно так мне захотелось понять то, чем дышите вы.
— Вот как? — Трифон озадаченно почесал затылок. — Хотели узнать чем дышет сантехник? Надеюсь, это образное выражение.
— Именно так! – теперь пришла очередь Генриетты Иосифовны воздевать к потолку палец. – Больше моя компетентность не нуждается в подтверждении?
— Нет-нет-нет, госпожа аудитор. Следующий пункт гласит, что аудитор обязан уметь общаться с людьми, устанавливать личные контакты, выслушивать собеседника, владеть собой.
— А что такое? Я умею ладить с людьми.
— Это вы скажите моим коллегам, которых вы довели до белого каления своими вопросами.
— Белое каление лучше, чем белая горячка, до которой они себя сами доводят.
— Согласен, — нехотя признал мужчина. — А вот как на счет установления личных контактов? – хитро улыбнулся Трифон и сделала шаг в направлении к Штангенциркуль. А та в свою очередь сделала шаг в направлении к двери, потом передумала и сделала два шага к Серову.
— Вам продемонстрировать, как я умею устанавливать контакты? – ни с того, ни с сего (казалось бы) голос госпожи аудитора стал медленнее и ниже минимум на полторы терции (что бы это ни значило).
— Выслушивать собеседника, — Трифон Тимофеевич прошептал следующий пункт требований к аудитору.
— Я обязательно вас выслушаю, — по голосу Генриетты можно было быть свято уверенным, что она действительно выслушает что бы Серов ни сказал. Пусть он говорит любую ересь, пусть хоть лекции по истории КПСС читает или декламирует наизусть Конституцию Монголии, перемежая ее буколиками Феокрита. Генриетта его выслушает, и возможно, даже поймет и простит.
— Владеть собой! – громкость голоса Трифона понизилась до такого тихого шепота, что Генриетте потребовалось усилие, чтобы понять о чем говорит сантехник.
— Если вы имеете в виду себя, то я согласна владеть, — руки Штангенциркуль коснулись лацканов рабочей робы Трифона. – А теперь продолжим наш аудит.
И они продолжили. Трифон в красках и тут же на примере продемонстрировал, как он повышает качество предоставляемых услуг. А Генриетта показала, какой компетентный из нее вышел аудитор.
А в бланке ответов впоследствии во всех ячейках было проставлено «Удовлетворительно». С большой буквы. И два плюса. А как иначе!