Моя соседка Генриетта Иосифовна Штангенциркуль когда-то увлекалась детективами. И совсем не обязательно, чтобы это были именно книги или кино. Однажды она почти трое суток (разумеется, с перерывами) простояла на крыльце здания районного УВД. С надеждой в глазах она взирала в открывавшуюся дверь: а вдруг там появится мужчина ее мечты, хотя бы отдаленно напоминающий комиссара Мегрэ.
Все в тех же мечтах она готова была идти со своим избранником не только на край света, но и на место самого кровавого преступления. Но в те дни дверной проем являл исключительно молодых мускулистых оперов, тощих бесплатных адвокатов, хмурых судебных экспертов и ни одного следователя.
— Вот как сговорились! — в отчаянии заламывала руки Генриетта, глядя как очередному криминальному элементу руки заламывают опера.
В какой-то момент от досады и на зло каждому невстреченному ею следователю она хотела угнать яхту (например), переплыть на ней через океан (как вариант), угодить в руки бандитов (если повезет, то в руки благородных бандитов) и терпеть какие-нибудь не самые адские муки лишь бы не выдать какую-нибудь страшную тайну. И все это только затем, чтобы впоследствии упасть в объятия желательно средиземноморского красавца, предпочтительно с черным поясом по карате, и совсем замечательно, если при этом у него будет улыбка Антонио Бандераса, склонность к искусству да Винчи и способность варить котелком как у Шерлока:
— Вот будете знать! — Штангенциркуль показывала кулак в сторону воображаемых седовласых комиссаров Мэгре, в то время как мускулистые опера показывали свои кулаки всяческим бандюкам.
Но и этому плану не суждено было сбыться. И не потому что в радиусе нескольких сот километров не было ни одного мало-мальски подходящего судна: не на педальном же катамаране переплывать океан! И даже не по причине того, что Штангенциркуль не знала даже самой завалящей бандитской тайны, ради которой требуется терпеть муки мученические. Все оказалось просто: мечтам не суждено было сбыться только из-за того, что сантехник Серов Трифон Тимофеевич обещал зайти менять трубы именно в тот день, когда Генриетта Иосифовна практически вплотную подошла к реализации своего хитроумного плана по завоеванию мужчины своих грез.
Трифон Тимофеевич подошел к ней в магазине дорогой сантехники. Генриетта стояла в отделе труб из драгоценной породы пластика, в узких околонаучных трудах именуемых полипропиленовыми. В руках она крутила красивое самое что ни на есть сантехническое колено. Трифон сам до конца не осознавая, какого черта он творит, приблизился к Генриетте практически вплотную и прошептал в самое ее ухо, словно намереваясь напугать:
— Я могу дать тебе хорошую скидку при монтаже.
«Это знак! Если я сейчас же не устрою что-нибудь экстраординарное, я никогда не познакомлюсь ни с детективом, ни даже с самым обычным патрульным, и жизнь моя навсегда останется пустой, серой и безрадостной!» — вот такой длинной тирадой да с восклицанием подумала Генриетта Иосифовна и включила сирену: сначала свою собственную, затем привела в действие пожарную, ударив по красной кнопке, которую даже защитный стеклянный корпус не спас. Она еще хотела выдернуть шнур и выдавить стекло, но к счастью для магазина и психического здоровья окружающих, ни одного автобуса в отделе крайне драгоценных полипропиленовых труб не оказалось.
Естественно, началась неразбериха: люди бегали, некоторые даже прыгали, размахивали сумками и кричали некрасивые слова в сторону «полоумной идиотки». Генриетта не успела толком насладиться светопреставлением, как чьи-то сильные руки грубо схватили ее за талию и закинули на плечо, из которого росла одна из тех сильных грубых рук. Затем ноги, из того же комплекта «Конечности», что и руки, бросились прочь из магазина.
«Мой герой!» — с не меньшим восклицанием подумала наша героиня, болтаясь тряпичной куклой на чужом плече. И за секунду до того, как в голове Штангенциркуль успел полностью сформироваться образ ее избавителя, она была не очень мягко выронена из рук на пол, который единственно чем мог похвастаться, так это тем, что был сделан из высокой марки бетона. Строительство дома еще не было завершено, но уже по тому, что имелось, складывалось впечатление, что квартиры тут будут бешено дорогими.
— Вы это специально сейчас сделали? Неужели нельзя было нормально поставить меня на ноги? — Генриетта не хотела думать, что ее герой недостаточно силен, чтобы вечно носить ее на руках.
— Хватит мне мозги делать? Какая крыса тебе настучала на нас?
Генриетта Иосифовна, без пяти минут бальзаковская дама, имеющая два высших филологических образования, силилась представить себе, как некая крыса, возможно, в матросской бескозырке, морзянкой выстукивает ей некое послание. Смутившись от вырисовавшейся картины, она попыталась рухнуть в обморок, но недостаточно хрупкая нервная система сыграла с ней злую шутку и оставила Генриетту в здравом уме и твердой памяти. Новая мысль, посетившая ее голову, принесла с собой осознание того, что наша героиня что-то знает, и должна поделиться своими знаниями с данным элементом, который судя по манере говорить и носить дам на руках, совершенно далек от идеалов, о которых эта самая дама мечтала.
«Печаль, — подумала Генриетта Иосифовна, — и как-то совсем не хочется терпеть муки мученические при таких неромантических обстоятельствах. Особенно на этом сером бетонном полу».
— Я расскажу все, что вам нужно, поскольку совершенно не готова выносить страдания, которые могут сопровождать нашу с вами беседу, — Генриетта выбрала свой самый вежливый и наименее высокомерный тон.
— Откуда ты узнала, что именно сегодня мы будем грабить магазин? — окончательно потерявший романтический лоск мужчина, казалось, был несколько обескуражен тщательно подобранным тоном Штангенциркуль, раз его уста выдали фразу без единого матерного или жаргонного слова.
— Я не знала. Я действовала наугад, — честно ответила дама.
— Ты меня совсем за… — грабитель хотел сказать «дебила», но потом передумал, — … за идиота держишь?
— Нет, — а вот тут Генриетта несколько покривила душой, потому что действительно сомневалась в его умственных способностях. В своих она тоже уже начала сомневаться, потому что надо быть совсем дурой, чтобы оказаться в такой ситуации. — Домечталась…
И она громко и в крайней степени тоскливо вздохнула.
И как часто случается в ее любимых книгах с иронично-детективным, а также приключенческо-романтичным сюжетом на улице вдруг заблажил мегафон:
— Говорит старший оперуполномоченный подполковник полиции Иванов! Здание окружено! Сопротивление бесполезно! Все члены банды задержаны! Выходите с поднятыми руками!
И в момент, когда бандит инстинктивно подбежал к оконному проему, чтобы крикнуть, как он их всех ненавидит, «волки позорные» и прочие бандитские слова, Генриетта Иосифовна Штангенциркуль, отчаявшаяся дождаться своего героя дама, решила все взять в свои руки, в которых до сих пор находилось красивое самое что ни на есть сантехническое колено. А еще через секунду это колено опустилось на затылок бандита, который в свою очередь, крякнув, вылетел в окно прямехонько в руки старшего оперуполномоченного по особо важным делам.
— Я, конечно, не детектив, но, кажется, я только что раскрыла дело, — и желание разнообразить свою жизнь знакомством со следователем, как две капли воды похожим на комиссара Мэгре, у нашей героини поубавилось.
Если бы в данном помещении находилось зеркало, Генриетта обязательно бы подмигнула своему отражению.
А еще через несколько часов, когда мученические муки допросов со стороны следователей и расспросов со стороны лучшей подруги Раисы Огородовой, закончились, наша героиня направилась в книжный магазин за новой партией детективов, но уже про сыщиков-женщин, следователей-дам и прекрасных шпионок. А Трифон в тот день так и не поменял Генриетте трубы. Он звонил ей в дверь, но ее дома не было. Она была в мире приключений, опасных страстей, захватывающих интриг и самых замечательных сыщиц.